Алексей МИТРОФАНОВ | Сочинская минералка | Газета "Первое

От фокуса Сочи до Мацесты в общем-то далековато – почитай десять километров. однако невозможно без нее представить себе сочинский курорт. “Санаторий № 5 в ветхой Мацесте. Трехэтажное каменное дом на вырубленной в утесе площадке. миром лес, зигзагом бежит вниз подъездная стезя. Окна палат разинуты, ветерок доносит снизу дух серных ключей. Корчагин одинешенек в своей палате.Алексей МИТРОФАНОВ | Сочинская минералка | Газета Завтра приедут новые товарищи, и у него будет сосед”. ский, “Как закалялась сталь”. И далее: “Под тенью размашистых деревьев, в уголке террасы – группа санаторцев. За небольшим столом декламировал “Правду”, узко сдвинув густые брови, Хрисанф Чернокозов. Его черная косоворотка, старенькая кепчонка, загорелое, худое, давным-давно не скобленное ряшка с мертво сидящими лазоревыми буркалами – все выдает в нем коренного шахтера. Двенадцать лет назад, призванный к руководству концом, этот человек уложил свой молоток, а мнило, что он всего-навсего что вышел из шахты. Это сказывалось в манере придерживаться, объясняться, сказывалось в самом его лексиконе. Чернокозов – член бюро крайкома партии и член правительства. Мучительный недуг сжигал его силы – гангрена ноги. Чернокозов ненавидел больную ногу, принудившую его уже почитай полгода провести в постели. визави него, задумчиво чадя папиросой, сидела Жигирева. Александре Алексеевне Жигиревой тридцать семь лет, девятнадцать лет она в партии. “Шурочка-металлистка”, ровно призывали ее в питерском подполье, почитай девочкой познакомилась с сибирской ссылкой. Третий у стола – Паньков. нагнув свою распрекрасную, с древним профилем, голову, он декламировал немецкий журнал, изредка поправляя на носу огромные роговые очки. дико зреть, ровно этот тридцатилетний атлет с трудом поднимает отказавшуюся подчиняться ногу. Михаил Васильевич Паньков, редактор, сочинитель, работник Наркомпроса, знает Европу, владеет несколькими чужестранными слогами. В его котелке хранилось немало сведений, и даже скупой Чернокозов смотрел к нему с почтением. – Это и усиживать твой товарищ однако палате? – тихо справилась Жигирева Чернокозова и кивнула головой на коляску, в коей сидел Корчагин. Чернокозов оторвался от газеты, ряшка его как-то зараз просветлело. – безусловно, это Корчагин. нужно, чтоб вы, Шура, с ним познакомились. Ему недомогание понавтыкала палочек в колеса, а то бы этот парнишка сгодился нам на тугих местах. Он из комсы первого поколения. Одним словом, если мы парня поддержим – а я это разрешил, – то он еще будет работать”. таковым было в двадцатые годы мацестинское санаторское общество. Оно ни в коей мере не было похоже на “водяные общества” Европы буржуазной – с их утонче одежами, беседами на отвлеченные темы и вальсами Шуберта под колоннадой. У “комсы первого поколения” все было иначе. Тем не менее Мацеста замышлялась собственно как буржуазный курорт. Слово “Мацеста” в переводе с стиля убыхов означает “огненная вода”. задевало в том, что здешние грязи и воды оказывают на кожу человека не совершенно славное воздействие – кожа рдеется, начинается свербеж. однако таковым образом излечиваются многие зверские хворости. впервинку же на свойства здешней “минералки” обратил внимание английский путешественник Д.Белл. Это приключилось в 1837 году. однако всего-навсего в 1893 году за этими родниками закрепили наконец официальный статус вод целительных. И лишь в 1902 году тут выстроили первое санаторное дом – с чугунными ваннами, трубами и котлом для подогрева воды. истина, тутошние обитатели давным-давно уже таковские ванны принимали – они их выкапывали напрямик в грунте, напрямик над родниками. В 1912 году шатия акционеров получила здешние ключи в аренду. невозможно возговорить, чтобы пришедшиеся им угодья были отчаянно привлекательны. одинешенек из путешественников таково описывал Мацесту того времени: “На ключе отгроханы какие-то убогие балаганы из досок, и нету решительно никакого приюта для больных. Простолюдины живут под разинутым небом, даже не в палатках, а цыганским табором. На огнищах кипятят воду для чая и кухарят какое-то яства. В одном балагане поставлено несколько ванн. дух таковский, что пробыть в нем даже несколько минут не каждый сможет, и слякоть вопиющая… А вот еще балаган для тотального купания… Купаются все вкупе со всякими немочами. Мужчины купаются в одну доля дня, тетеньки – в иную. Доктора нету. когда случается студент-медик. Всем заведует сторож. Стыд и срам, а не курорт”. Однако же акционеры взялись за задевало с бешеной активностью. Они заглядывали далеко-далеко в предбудущее – срок аренды составлял 75 лет. Общество стало возводить ванные павильоны и гостиницы. Но не отошло десятой части срока, ровно власть переменилась и мацестин- ское задевало национализировали в соответствии с декретом “О целительных местностях общегосударственного значения”. новым хозяевам пришелся будет приличный курорт. И пришедший сюда в 1925 году писатель Дмитрий Фурманов уже не ныл (впрочем, и необычных экстазов он не выражал): “В Мацесте два санаторных корпуса: коренной – на скорбь, этот стоит ровно кипенный замок и к вечерку, когда пылает в огнях, видан издалека; другой корпус – на речке, внизу, зовется Кулешовкой, а прозывается Лягушовкой – повечерами там стоит лягушачий кряк”. Поражали Фурманова и “природные особенности” этой местности: “В запахи скорбей, лесов, трав вдруг ворвалась чужая, пронзительная вал. Вмиг в ладонях исчезли рыла, невысмеянным смехом вспыхнули зенки. Мы глянули книзу. В ясные воды Мацестинки вливались стальные струи, и ложе реки было бледно: выела едучая мышина замшелую покатость дна”. прочего же сочинителя, К.Федина, Мацеста вдохновляла на литературные свершения: “Езжу в Мацесту – со своими болячками… Однако начал свежеиспеченный – другой – роман трилогии. начальный закончен печатанием в вышедшей на днях 9-й книжке “Нового мира”… дума уже целиком во втором романе. приступило найдено. Не хватает некоего анекдота, как сюжетной пружины, алкая собственно сюжет вытекает из того, что положения героев, перескочивших из первого романа во другой, диаметрально полярны отправным, ибо поступок романа ладит скачок во времени”. говор исходила о романе под наименованием “Первые радости”. впопад, на мацестин- ском курорте наблюдалась и “культурная программа”. П.Лавут, к образцу, вспоминал о выступлении Маяковского: “Он очутился на плоской кровле рослого корпуса – это был местный курзал. Непривычно было выступать в таких условиях: над тобой – сдобная месяц, внизу – море, миром – народ… Несколько минут поэт осваивался. там приобвык и декламировал, быть может, собственно благодаря таковский обстановке с особенным увлечением”. таково что мацестинский курорт располагал не только к излечению от всяческих хвороб. Мы будем признательны, если Вы найдете время высказать свое понятие о данной статье, свое впечатление от нее. благодарствую.

Сайт управляется системой uCoz